Об одной часто используемой фотографии

..что только истинно, что честно,
что справедливо, что чисто..
– Фил. 4:8

Фотография с названием «Молокане после совместной молитвы» всем хорошо знакома по публикациям некоторых баптистских историков о молоканах, творчеству журналистов в статьях и документальных фильмах про молокан, по работам (статьям и презентациям) некоторых (один из которых с учёными степенями) исследователей истории молокан.
С чьей-то лёгкой руки эту фотографию (и кстати ещё несколько) связали с образом молокан, тем самым пополнив ряд «исторических» басен и фальсификаций, а её изображение (само по себе достойное) стало очередным «злым кочевником» и ещё одним сорняком (кем-то невольно или нерадиво?! подсаженным) на ниве молоканской истории. Давайте же ознакомимся с настоящей историей этой фотографии и осмотрим её полный вид.

***

Автор этой фотографии – классик отечественной фотографии и родоначальник российского публицистического фоторепортажа Максим Петрович Дмитриев (1858-1948), уроженец Тамбовской губернии, владелец фотоателье в Нижнем Новгороде, член Русского фотографического общества и Нижегородской губернской учёной архивной комиссии. Дмитриев создал несколько документальных фотоальбомов: «Виды и люди Нижнего Новгорода», «Волжская коллекция», «Неурожайный 1891–1892 год в Нижегородской губернии», «Русь верующая» и другие.

Настоящее название этой фотографии с негатива размером 180×240 мм «Типы старообрядцев. Шарпанский скит в Семёновском уезде. 1897 г.». Этот нижегородский скит, Новый Шарпан, был основан в 60-е гг. XIX в. после «выгонки» [разорения] Старого Шарпана – одного из первых скитов на Керженце, основанного в середине XVII в.
Старообрядческая легенда гласит, инока из Соловецкого монастыря в период «соловецкого сидения» (осады непокорного монастыря царскими войсками за неприятие церковных реформ патриарха Никона) привела в Керженский лес икона Казанской Божией матери, а глас Богородицы повелел под покровом иконы основать обитель древнего благочестия.^[1]

Пережив «Питиримово разорение» начала XVIII в. (гонение на староверов ревнителя приказов Петра I в Нижегородской губернии епископа Питирима) Старый Шарпан спустя век был «запечатан» благодаря усердию одного известного чиновника особых поручений.

***

Благодаря публикациями путевых очерков и статей в «Отечественных записках» 1839-40 гг. Павел Иванович Мельников, на тот момент учитель истории и статистики Нижегородской гимназии, приобрёл в обществе репутацию знатока истории.

«..В здешней губернии я знаю архивы и знаю много, что там есть любопытного, не разобранного, особенно любопытного для истории специальной. Но не знаю, как попасть в эти архивы. Правду сказать Вам под секретом, подкупаю я приказных губернского правления, и они таскают мне рукописи XVII столетия, но все они о вводах во владение помещиков. ..Как бы попасть в архивы, нельзя как-нибудь примкнуть к Археографической комиссии, в виде чиновника..?» – Из письма П. И. Мельникова А. А. Краевскому от 31 марта 1840 г.^[2]

В 1848 г. «в проведении расследований по делам касавшимся старообрядцев» чиновник особых поручений при Нижегородском военном губернаторе П. И. Мельников производя обыск Керженского скита, нашёл множество запрещённых текстов, среди которых был и подложный указ за подписью императора Николая I, – о свободе раскольнического богослужения всех толков и сект.

SIC! Не напоминает ли здесь («подложный указ императора о свободе раскольнического богослужения всех толков и сект») образованному читателю одну полемику начала XX в. из истории молокан?!

С благословения епископа Нижегородской епархии Иакова (Вечеркова), Мельников «вступил в полемические споры с раскольниками Керженских скитов, и главнейший из них Керженский мужской и Осиновский женский, обратил к единоверию, за что Всемилостивейше награждён орденом св. Анны 3-й степени».

Повелением епископа тогда же из скитов были изъяты древние иконы. Мельников лично вывез икону Казанской Божией Матери старинного списка, хранившуюся в Шарпанском ските, за что прослыл в старообрядческом фольклоре «сыном пагубы» при появлении которого «гаснут свечи», «тень его бродит.. около разорённых им обителей» и «он слепнет от лучей увозимой им чудотворной иконы»^[3].

Спустя несколько лет, в 1853 г., последовала реакция царя на возведение старообрядцами на территории Австрийской империи Антония (Шутова) в сан архиепископа Владимирского и всея России, – Николай I повелел ликвидировать скиты в Нижегородском Заволжье и предоставить отчёт о современном состоянии старообрядчества в Нижегородской губернии, а для исполнения сего «по особому поручению» был командирован П. И. Мельников.

В 1861 г. во время путешествия на пароходе в Нижний Новгород и Казань цесаревич Николай Александрович посоветовал Мельникову сочинить повесть о жизни «в лесах» за Волгой. Так возникло название первого романа известной дилогии о раскольниках и сектантах Павла Ивановича Мельникова (Андрея Печерского) «В лесах» (1871) и «На горах» (1875).

После закрытия Старого Шарпана, в 1860-е гг. вокруг могилы старицы Февронии был образован Новый «малый» Шарпанов скит, просуществовавший до 1928 г. Этот скит и был сфотографирован в 1897 г. Максимом Петровичем Дмитриевым.

***

Возвращаясь же к изначальному поводу, хотелось бы отметить. Если же подобная неосмотрительность ныне допустима, в том числе «благодаря», в некотором смысле, инфантильному отношению современных молокан к собственной истории, – почему бы не рекомендовать «публицистам» использовать в дальнейшем ещё одну фотографию М. П. Дмитриева как, скажем, иллюстрацию одного из ранних молоканских съездов. Её даже не придётся (как первую) кадрировать скрывая крест.
Фёдор Васильевич Калмыков, г. Самарканд